Район Вантаа в Хельсинки - тихое, уютное место. С претензией на поэтичность. Сосны, валуны, скалы, невероятное количество цветов (которые почему-то не срывают) да еще нет-нет да и промелькнут в траве серые заячьи уши. В общем, все здесь скорее располагает к размышлениям о загадках мироздания, нежели к тупиковой суете городской жизни.

За пять лет, которые волею судьбы провел в Финляндии Виссарион Гугушвили, он успел привыкнуть к умиротворяющему шелесту вантаавских сосен. Виссарион Паатович говорит о себе как о премьер-министре Грузии в изгнании. Во времена президента Гамсахурдиа его имя было на слуху. А теперь он - просто эмигрант. Точнее - политический беженец. Но беженцев в Вантаа много - особенно из Сомали. Даже если бы темнокожие сомалийцы прознали, что их сосед занимал столь высокий государственный пост, это навряд ли вызвало бы их интерес. Да и кто из них представляет, где она, Грузия?

Виссарион Паатович с женой и двумя сыновьями проживает в стандартной (по финским меркам) квартире, за которую ему - как безработному - платить не надо. В Финляндии "социалка" хорошая. Правда, обстановка в квартире скромная и не соответствующая рангу премьера. Но на лучшее просто нет денег. Потому-то и ездит премьер-министр в изгнании на общественном транспорте, благо в Хельсинки даже ночью курсируют обычные городские автобусы.

Не вдаваясь в политические тонкости, мы расскажем лишь о том, как чувствует себя в изгнании этот человек - высокий, статный, интеллигентный, деятельный, когда-то имевший притягательную для многих власть.

- Как вы оцениваете сейчас свою политическую карьеру?

- Я не профессиональный политик. Был премьер-министром недолго - всего пять месяцев, с августа по декабрь 1991 года. Меня президент Звиад Гамсахурдиа попросил занять этот пост. До того очень короткое время был заместителем министра культуры Грузии, президентом национальной кинокорпорации, основанной на базе киностудии "Грузия-фильм".

Всю жизнь посвятил науке, работал в Центре научной информации, преподавал в университете.

- Но согласились уйти в политику?

- Когда жена Лия об этом узнала, то чуть в обморок не упала. Повторяла: "Зачем, зачем?" У меня тогда все было - и работа, и деньги. Как раз тогда кооперативное движение началось, и я первый кооператив открыл. Компьютерный. Первый переложил на компьютер грузинский шрифт и начал печатать книги. У меня публикация книг обходилась в два раза дешевле, чем в обычной типографии. Моими шрифтами до сих пор в Грузии пользуются.

Деньги появились большие. Представляете, в личном пользовании - две "Волги", "Нива", "ВАЗ"- "девятка" плюс два грузовика. Но, конечно, вкладывал деньги в национально-освободительное движение, газету выпускал.

Почему согласился? Предыдущие поколения нам передали, что будет момент, очень короткий, когда можно добиться независимости Грузии. Упустим - он не скоро повторится. Сколь себя помню, в Грузии всегда мечтали о свободе.

А тут - перестройка, распад Советского Союза, волна национально-освободительного движения. И мы решили: вот он - тот момент. Хотели по закону "развестись" с Россией. Да и мафию, рвущуюся во власть, надо было остановить.

- Вы сказали: Гамсахурдиа пригласил. Вы давно знали друг друга?

- C детства. Мой отец и мать были на свадьбе его родителей шаферами.

Звиад - из аристократической семьи, получил прекрасное образование. Он свободно говорил на четырех языках, играл на рояле. Любил грузинское народное и классику. Гамсахурдиа - он родился диссидентом, всю жизнь был диссидентом и погиб как диссидент. Он еще, будучи школьником, в 1956 году выступил в защиту Венгрии, прокламации вешал. За Венгрию его чуть не посадили, а вот когда выступил в защиту Чехословакии - тогда уже посадили. Но я тогда не принимал участия в его деятельности. Опасно было.

- А занять пост премьер-министра при Гамсахурдиа - разве не опасно?

- Опасно. Два раза на меня совершались покушения. Но Бог отвел.

Чуть не погиб в Тбилиси во время штурма Дворца правительства. Мы оборонялись, бэтээры наступали. Поняли, что все - надо уходить. Но как? Я с группой находился на верхнем этаже Дворца правительства, значит, надо спускаться вниз. По лестнице? Но у лестницы застекленные проемы, ее с улицы видно - значит, она простреливается. По логике, надо бы спускаться в лифте. Но тут меня что-то остановило. И я выбрал лестницу. Не успели мы добежать до первого этажа, как лифт рухнул: снаряд угодил в подвеску. Еще раз Бог спас. Да и потом, когда партизанил, - ни одна пуля не задела.

- То есть вы - человек верующий?

- Да, у меня вся семья православная. Только когда мы с Лией поженились, мы не смогли обвенчаться как положено. За венчание в Советском Союзе с работы погнали бы. Но мы обвенчались здесь, в Финляндии, на 25-ю годовщину семейной жизни. И обряд венчания совершил сам настоятель хельсинкского прихода отец Вейкко Пурмонен. А шаферами у нас были сыновья: Зураб и Паата. Вот у нас, видите, целый альбом с фотографиями венчания. Может быть, наивно хвастаться альбомом, но у нас нет других, более старых семейных фотографий. В Грузии наш дом разграбили, все фото уничтожили.

Мы с супругой обычно ходим в маленькую церковь неподалеку. Только жаль, что в Финляндии церкви работают строго по расписанию и на ночь закрываются. Вот в Грузии храмы открыты постоянно. Хочешь помолиться в три часа ночи - пожалуйста. Правда. Церковные двери всегда открыты - лишь в деревнях дверь чем-нибудь подпирают, но это чтоб корова в церковь не забрела.

- Значит, вы смотрите на политические интриги глазами верующего человека...

- Уверен, что у тех, кто грабит государство, присваивает себе народное достояние, - какими бы красивыми словами они при этом ни прикрывались, в кармане уже есть путевка в ад. Человек - он же после смерти пойдет либо вверх, либо вниз. Альтернативы нет. Даже если придерживаться материалистических взглядов, то понятно: если умершего ругают на все лады, разве это может быть хорошо для его души? Вот Ленин: он вообще до сих пор не похоронен. Его постигла самая большая кара.

Возмездия свыше не избежать. Расскажу об одном характерном случае. В деревню, откуда я родом, в 20-е годы приехала партсекретарь - молодая женщина в кожаной куртке и с револьвером. Как и полагалось. Велела она снять колокол с церкви, но никто из сельчан делать этого не стал. Тогда она приказала снять колокол местному милиционеру. Тот поднялся на верхотуру, сбросил колокол, но ногой зацепился за веревки. И рухнул вниз. А судьба партсекретаря оказалась еще страшнее: в дальнейшем она родила троих психически ненормальных детей.

- Почему вы решили искать убежища в Финляндии?

- После свержения правительства Гамсахурдиа я долго скрывался, потом ушел в партизаны. Затем, когда тяжело больной Гамсахурдиа покончил с собой, недолгое время был членом правительства Джохара Дудаева и перебрался в Грозный.

Летом 1994 года заболел мой младший сын: у него обострилась астма. Врачи вынесли вердикт: либо переезд на море, смена климата, либо смерть. Грозный - очень грязный город, и страдающему астмой в нем тяжело. Мы решили поехать в Литву. Вылетели из Грозного самолетом в Минск. Как потом выяснилось, это был последний гражданский самолет из грозненского аэропорта. Дальше начались небезызвестные события, и возвращаться стало некуда.

Полтора года прожили в Литве. Хорошо жили, но политического убежища мне так и не дали. Куда деваться? Да еще с чеченским паспортом, от которого шарахаются. Обратились к правительству Финляндии, и с третьей попытки нам разрешили въезд. Это был 1995 год.

- Вы считаете, что здесь для вас и семьи нет угрозы? Ваш телефон и адрес - в обычном городском справочнике.

- Думаю, что нет. Хотя кто может гарантировать на сто процентов?

Финляндия - свободная страна. Мне и моей семье, знающей не понаслышке, что такое война, Финляндия напоминает большой детский сад. Детский сад для взрослых. Какие тут преступления? Ну какой-нибудь пьяный другому алкоголику морду набьет. И все. Кому я-то понадоблюсь? А из-за границы навряд ли за мной приедут.

- Как здесь с работой? Или ассимилироваться в финское общество сложно?

- Живем на пособие. Мне пятьдесят пять лет, финского языка не знаю. Куда меня возьмут? К тому же я привык общаться в академической среде, у меня отец - академик. Кстати, его именем в Грузии названы два института. В нашем доме была огромная библиотека: 25 тысяч книг. Все стены в книгах. Мы жили внутри библиотеки.

Но без дела не сижу. Вот создал в Интернете фактически первый сайт на грузинском языке. В нем опубликовал документы правительства Гамсахурдиа, и теперь любой может с ними ознакомиться.

Сыновьям привыкнуть к финской жизни легче. Они здесь закончили школу и теперь учатся в экономическом колледже. У них много друзей. И все равно мальчики хотят вернуться в Грузию, хотя они ее плохо помнят. Слишком малы были.

- Вы тоже хотите вернуться на родину?

- Это наша с Лией мечта. Каждую ночь во сне вижу покинутый дом. Он на самом высоком месте Тбилиси. С огромным садом. Сам деревья и кустарники высаживал. Одних грецких орехов - девять! А виноград какой чудный! Последние гроздья мы обычно снимали уже под Новый год.

Сейчас вернуться нельзя. Но я надеюсь, что времена изменятся и мы уедем в Грузию. Работу там всегда найду, но политиком больше не буду.

Нынешнее правительство Грузии меня много в чем обвиняет. По статьям, грозящим расстрелом. Обвиняют и в присвоении государственных денег, причем в особо крупных размерах (вы видите, как я живу, - при столь фантастических барышах, мне приписываемых).

Пока я в изгнании, у меня в Тбилиси умерла мать. Умерла в одиночестве, так как моего родного брата убили в Тбилиси десять лет назад, во время разгрома митинга. А я не смог даже на похороны матери приехать.

- Русские эмигранты сетуют, что с финнами трудно найти контакт. Как же вы, человек импульсивный, справляетесь с ситуацией?

- Да нет в общении проблем. На мой взгляд, если финн выпьет две бутылки пива - он будет такой же общительный, как и грузин.

У нас здесь появились друзья. Причем с одной финской семьей мы познакомились по очень интересному поводу. В той семье как-то вычитали из газет мою фамилию: Гугушвили, она им понравилась по звучанию, и они решили дать своему новорожденному младенцу прозвище Гугушвили! В Финляндии можно давать несколько имен. И только спустя время мы познакомились лично.

А что эмигранты частенько жалуются на негативное отношение со стороны финнов - так это в любой стране эмигранты будут жаловаться. Где любят иностранцев, которых еще и кормить надо?

Пришлым всегда сложно. И в родной стране. Скажем, переехали люди из деревни в Петербург. Они не скоро наладят контакты и будут долго чувствовать себя обиженными. И это вполне естественно.

- Кто, на ваш взгляд, ответствен за развал Советского Союза?

- Если говорить глобально - то сатана. Ну а в более привычном нам понимании - бывшая партийная номенклатура.

- Разве вы не состояли в рядах КПСС?

- Числился, но не был партийным аппаратчиком. Да и как я оказался в партии? Готовился к защите диссертации, собрал документы, а мне заявляют, что, мол, с моей темой, касающейся политики, без партбилета не защититься. Тогда мой отец позвонил в райком, выхлопотал для меня место в партии. Иду я со справкой в свой, университетский, партком, а там снова: "Нет, не получится. У нас один товарищ два года на очереди в партию - чтобы кандидатскую диссертацию защитить. Ты раньше его не будешь". Пришлось отцу еще и второе место в партии доставать - для некоего товарища.

Виновата, разумеется, не вся партия. Многомиллионное большинство тоже обманули. А меньшинство любыми путями старалось сохранить власть.

Ведь как события развивались? В Грузии гораздо раньше, чем в России, появились миллионеры, образовалась мощная прослойка частного капитала.

К примеру, мой тесть был винодел. Так он и при советской власти имел два винных завода, построенных на его деньги. А формально он числился на тех заводах простым технологом. Богатые люди стали фактически покупать партийных боссов, и постепенно коммунистическая партия стала терять власть. Поняв, что еще лет десять и партия превратится в ничто, эти высокопоставленные партработники пошли в атаку.

В столь крупных индустриальных центрах, как Петербург, этот процесс шел куда медленнее, в районных центрах - и того меньше. А Белоруссию практически не коснулся. Весь секрет - в специализации народного хозяйства. У нас виноделие - то есть быстрое изготовление продукта, который тут же и успешно продавался, давая огромную прибыль. А там, где были сложные циклы производства, - там было неизвестно, кому, когда и за сколько можно товар продать. Прибыль оказывалась не сиюминутной и значительно меньшей.

ეს ნაწილი, რომელიც საკონტროლო ტექსტში იყო, რატომღაც არ გამოაქვეყნეს.

    - Какая, на Ваш взгляд,судьба ждет Россию?
    - Незавидная участь сырьевой колонии. Будет что-то похожее на Латинскую Америку, но похуже (В Латинской Америке хотя бы  морозов не случается. и урожай можно два-три раза в год снимать). Почему плохо в Латинской америке? Там вроде бы 250 лет живут при независимости и без мировых войн. А люди все равно нищенствуют. Потому что общественно- политическая структура такова, что не учитывает интересы большинства, работая на обособленный клан богатых. В Латинской Америке тоже любят обещать народу: потерпите маленько,  зато внуки будут как сыр в масле кататься. Не будут. Экономика не сможет столь бурно развиться, чтоб хватило бы и на народ, и на мафию. А в случае восстания против угнетателей - страну всегда можно пихнуть в какой-нибудь вооруженный конфликт или подавить мятеж оружием.

Татьяна ТЮМЕНЕВА