Вуди АЛЛЕН

     МОЯ ФИЛОСОФИЯ

     Перевод с английского Александра Смолянского
     OCR & spell-check by Petro Gulak (2005)

     Становление  моей  философии  происходило  следующим  образом.   Жена
предложила  попробовать  суфле,  приготовленное ею  впервые,  и  при  этом
случайно уронила полную ложку мне на ногу.  В результате - перелом ступни.
Приглашенные доктора сделали рентген и наказали месяц не вставать. Валяясь
в постели,  я обратился к самым "непроходимым" трудам западных мыслителей.
Эта  груда книг как  раз  приберегалась для  подобного случая.  Не  считая
нужным придерживаться хронологии,  я  начал сразу с  Кьеркегора и  Сартра,
после чего,  не мешкая,  перешел к  Спинозе,  Юму,  Кафке и Камю.  Вопреки
опасениям,  книги оказались вовсе не скучными -  напротив,  я был потрясен
тем,  как  живо  и  решительно эти  великие умы  расправлялись с  моралью,
искусством,  этикой,  жизнью и смертью.  Помню свою реакцию на прозрачное,
как у него водится, замечание Кьеркегора: "Само собой, связь, которой само
связано с  собой (то есть,  самое с  собой),  возникает либо сама по себе,
либо,  если не  по  себе,  то  по-другому".  Господи,  аж  слезы на  глаза
навернулись!  Надо же быть таким умным! (Я-то что! мне сочинения - даже на
тему "Что я видел в зоопарке?" -  даются с большим трудом.) Честно говоря,
я совершенно не понял мысли Кьеркегора,  ну да бог с ним, надеюсь, философ
просто пошутил.  И тут меня осенило:  метафизика -  это ведь как раз то, к
чему меня предуготовила жизнь.  Дело пошло и  через два  дня  (за  вычетом
времени на  сон  и  опробование новой стратегии игры в  крестики-нолики) я
завершил философский трактат,  который,  надеюсь,  будет  обнародован лишь
после моей смерти или после трехтысячного года (в зависимости от того, что
наступит раньше).
     Смею  предположить,  что  это  сочинение поставит меня в  один ряд  с
крупнейшими мыслителями прошлого.  А пока приведу выдержки из философского
наследия,  которое  бескорыстно завещаю  потомкам  (впрочем,  домработница
может распорядиться им по-своему).


     1. Критика чистого ужаса.

     Формулируя постулаты любой философии,  неизбежно приходим к основному
вопросу:  что мы  способны познать?  То есть,  что мы способны,  по нашему
убеждению,  познать,  или  убеждены,  что знаем,  что уже познали однажды,
если, конечно, это дело вообще познаваемо. А возможно, мы уже все позабыли
и  просто стесняемся в  этом  сознаться.  Вот  что  имел  в  виду  Декарт,
утверждая:  "Мой  разум  не  в  силах познать мое  тело,  хотя  с  нижними
конечностями он  на дружеской ноге".  Под "познаваемым" я  подразумеваю не
что познается через органы чувств или посредством умозаключений,  а скорее
нечто,  известное как  Познаваемое,  то  есть становящееся рано или поздно
объектом акта познания (Позднования) или то,  о чем можно, по крайней мере
поболтать с приятелем.
     Можно ли объективно познать Вселенную?  Господи,  тут бы в  китайском
квартале не заблудиться! Что уж говорить о большем... Поэтому надо уяснить
главное:  есть ли  там кто-нибудь?  и  что им там надо?  И  почему они так
шумят?  Наконец,  не  должно быть  сомнений в  том,  что  одно из  свойств
"реальности" состоит в отсутствии сущности. Не то чтобы ее не было, просто
она  отсутствует (реальность здесь подразумевается та  же,  что у  Гоббса,
хотя и  несколько меньших размеров).  Поэтому изречение Декарта "Я  мыслю,
следовательно, я существую" следует перефразировать так: "Глянь-ка, Эдна с
саксофоном!". Отсюда: чтобы познать сущность или идею, надо подвергнуть ее
сомнению и через сомнение прийти к пониманию свойств, присущих ей в чистом
виде,  то есть когда эта "вещь в себе", или "вещь вне себя", или "вещь так
себе".  Если это ясно, то оставим на время гносеологию и перейдем к другим
вопросам.


     2. Эсхатологическая диалектика как средство борьбы с лишаем.

     Правомерно  утверждать,   что  вся  Вселенная  построена  из   некоей
субстанции.  Назовем  ее  "атомами" или  "монадами".  Демокрит предпочитал
"атомы".   Лейбниц  -   "монады".  Какое  счастье,  что  они  ни  разу  не
встретились,  а  то  бы  наверняка затеяли  по  этому  поводу  зануднейшую
дискуссию.  Эти "частички" были первоначально приведены в  движение некоей
причиной или основополагающим принципом,  а может быть,  просто где-нибудь
что-то  грохнулось.  Увы,  тут  уж  ничего не  поделаешь,  вот  разве  что
попробовать съесть побольше сырой рыбы?  Между тем бессмертие души это все
равно не объясняет,  равно как и ничего не говорит о загробной жизни или о
моем   дяде   Сендере,    уверенном,    что   за   ним   следят   албанцы.
Причинно-следственная связь между первотолчком (то  есть Богом или порывом
ветра) и  любой  теологической концепцией бытия (Бытия), согласно Паскалю,
"столь смехотворна, что даже и не смешно". Шопенгауэр называл это "волей",
а  его  врач  -  лихорадкой.  С  годами  она  все  сильнее отравляла жизнь
Шопенгауэру, как, впрочем, и усиливавшееся подозрение, что он не Моцарт.


     3. "По заповедным уголкам Вселенной. Скидка 30%".

     Что же есть "красота"?  Может быть,  слияние гармонии с пением? Или с
тем,  что звучит как "пение",  скажем,  "зрение"? Если последнее верно, то
снимается вопрос о первопричине мирового зла. "Истина" же есть не что иное
как красота или необходимость.  Таким образом,  добро или то, что обладает
свойством "добротности", порождает "истинность". В противном случае можете
биться  об  заклад,   что  обсуждаемая  штуковина  не  обладает  свойством
"красоты",  даже  если  она  водонепроницаемая.  Похоже,  что  мое  первое
предположение истинно: все дело в зрении. Так-то.


     Пара парабол.

     Некто подходит ко  дворцу.  Свирепые группы отпирают его единственные
ворота лишь тем,  кто носит имя Юлий. Некто пытается подкупить стражников,
предлагая им  жареных цыплят в  таком количестве,  которого хватило бы  на
год.  Они не принимают подношение и  даже не унижаются до того,  чтобы его
отвергнуть,  -  просто начинают крутить нос  пришлецу,  пока  он  (нос) не
приобретает форму  шурупа.  Некто требует,  чтобы его впустили,  поскольку
он,  дескать,  несет императору смену нижнего белья. Стражники по-прежнему
неумолимы,  и  тогда  пришлец принимается отплясывать чарльстон.  Поначалу
стражникам это  нравится,  но  вскоре они  снова мрачнеют,  вспомнив,  как
федеральное правительство обращается с индейцами навахо.  Некто, выбившись
из сил,  падает.  Он умирает,  так и  не увидев императора и не уплатив 60
долларов фирме "Стейнвей" за пианино, взятое в августе напрокат.
     Мне поручено передать послание генералу. Я скачу в штаб, скачу долго,
пока наконец не замечаю, что расстояние до штаба нисколько не сокращается.
Вдруг откуда-то выскакивает огромная черная пантера и раздирает мне душу и
сердце.  Это слега меняет планы на вечер.  Как я ни стараюсь, доскакать до
генерала так и не удается. Вижу его вдалеке: бежит в белых шортах и шепчет
в адрес врагов: "Мускатный орех... Мускатный орех..."


     Афоризмы

     Если смерть дышит в лицо, невозможно напевать, не фальшивя.
     Вселенная -  не более чем мимолетное виденье,  мелькнувшее в сознании
Бога. Очень жаль. Особенно, если уже внесен первый взнос за квартиру. 
     "Вечное небытие" -  это ничего,  если только есть что одеть по  этому
поводу. 
     Эх, если бы Дионис был жив! Где бы он, интересно, обедал?
     Бога нет. Более того, даже водопроводчика по выходным не дозовешься!